В отношениях с мальчиками как-то интуитивно преуспела в "уловках разных женского кокетства". Но дурочкой не прикидывалась, наоборот - культивировала имидж умной, злой и красивой стервы. Не понятно, являлась ли она стервой на самом деле, во всяком случае, мальчики реагировали по-разному: одни восхищались и носили её портфель; другие злились, не давали прохода и этим же портфелем лупцевали (особенно изощрялся верзила-второгодник по кличке Дефис). Вообще, с мужчинами у неё так было и дальше по жизни (кто сомневается - пусть заглянет в гостевую).

Она любила свой город, который впервые и навсегда осознала, как свою родину. Город, где все прямые улицы ведут к морю. Где нет метро, но есть яркие трамвайчики. Где "бульвар Французский весь в цвету". Где креветок продают на каждом углу стаканами, как семечки. Где, как сказал Пушкин "долго ясны небеса". Где пахнет морем и постоянно дует ветер. Где булыжная мостовая. Где по-сумасшедшему цветут акации. Где влажный воздух и блестящие глаза...Эх...

Она любила своих родителей. Маму - тихую, красивую женщину; очень домашнюю и мягкую. Папу - умнейшего человека, компанейского, весёлого и активного. Она унаследовала черты характера обоих, и на всю жизнь, видимо, остался в ней этот гремучий коктейль сильной воли отца и нежности матери. Казалось, что она вся соткана из противоречий. Тихая и безобидная с одной стороны, бойкая и языкатая - с другой. Логика в ней сочеталась с диким безрассудством. Она умела аргументированно отстаивать свою позицию, а умела и тупо спорить, не приводя никаких доводов.

"Не ходи в коротких юбках! Сними серьги! Не дурачься! Не строй глазки мальчикам!"- всё это она слышала, начиная с детского сада. Было принято всеми способами подавлять врождённую сексуальность советской девочки и внушать мысль, что быть женственной - это плохо. Она имела право и обязанность быть послушной девочкой, скромной девушкой, хорошей хозяйкой, заботливой матерью, но сексуальной женщиной - ни в коем случае!

"Будешь уметь варить борщ - муж любить будет!" - коронная фраза всех её воспитательниц. По всему выходило, что кроме борща, восхитить мужчину ей нечем... Но как манили её всякие женские штучки! Она часами сидела перед зеркалом и училась наносить макияж (о,эти голубые тени и ленинградская тушь!). Тайком надевала мамины платья, туфли на высоких каблуках и важно прохаживалась по комнате, то и дело подворачивая ноги. Однажды перед школой надушилась французскими духами. Классная учуяла запах и сказала, что если подобное повториться - вызовет родителей... Только за одно это есть все права ненавидеть совковую систему воспитания.

Она окончила школу, вырвалась из-под гиперопеки родителей и учителей, уехала учиться в другой город и, конечно, тут же пустилась во все тяжкие. Ей необходимо было самоутвердиться, и она делала это единственно понятным способом - нарушала запреты. Что и кому она доказывала? Никогда больше у неё не было такого количества случайных связей и безрассудных поступков. После диктата взрослых она отчаянно нуждалась в осознании себя личностью и была готова платить за это чем угодно...

Тот, кто научил её получать наслаждение от секса, - любил её. Он учил её не стесняться своего тела и своей чувственности. Ведь при всей внешней раскованности, внутри она оставалась всё той же зажатой девочкой. Тот, который любил её, был бесконечно нежен и терпелив. Она научилась не прятать свои желания и уже не боялась проявлять инициативу, хотя до этого играла пьесу на тему "мужчина - завоеватель, а я как бы не хочу". Она научилась любить, а не трахаться. Ей не суждено было стать его женой, хотя свадебное платье уже висело на дверце шкафа, а белые туфельки стояли рядышком, как зайчики... Он погиб. Может быть, поэтому она с такой сентиментальной теплотой и вспоминает его. Кто знает, что было бы, если бы сейчас он ходил за картошкой, а она жарила бы её на очаге любви?

Вокруг неё всегда было много мужчин. Разного возраста, разной внешности, темперамента, национальности. Даже Дефис, ставший, несмотря на врождённый кретинизм (а может именно благодаря нему), крутым бизнесменом, частенько захаживал в гости с букетом цветов. Казалось, что все были её любовниками, но это не так. Странно, но с большинством мужчин она просто дружила. Вообще, людская молва приписывала ей гораздо больше интимных связей, чем было на самом деле. Сплетничали в основном женщины, причем те женщины, которые были убеждены, что заинтересовать мужчину можно только постелью. Им и в голову не приходило, что мужчина - это такой же человек, а не гуманоид с Альфа Центавры, которого необходимо постоянно охмурять и дурить. Пока такие женщины из кожи вон лезли, чтобы быть как можно таинственнее и загадочнее, она строила с мужчинами нормальные человеческие отношения. И на собственном примере убедилась - теория о том, что мужчины предпочитают молчаливых послушных дурочек, многозначительно хлопающих ресницами, - всего лишь миф.

У неё не было "большой и чистой любви" на всю жизнь, хотя некоторые отношения были достаточно долгими. Как-то так получилось, что никого всерьёз она не воспринимала. Может потому, что никто не вписывался в ту модель семьи, которую она видела в детстве? А может, она сама в неё не вписывалась? Может быть, она подсознательно искала мужчин, похожих на своего отца, но при этом не была в состоянии играть роль по сценарию своей матери?

Хотелось бы сказать, что сейчас у неё есть любимый человек, и он навеки приговорён к ней, но это не так. Недавно она рассталась с тем, кто и любимым-то, собственно, не был. Это тут же привлекло в её дом перманентных кавалеров, активных подруг и каких-то ещё личностей с непонятным статусом. Они пьют вечный чай, говорят вечное: "Тебе не скучно одной?", полемизируют друг с другом и расходятся далеко заполночь. Она моет чашки, садится к компьютеру, и тогда на экране бегут, бегут буквы, которые и слагаются в эту историю...

Она живёт одна. И не видит в этом ничего страшного - в конце концов, нам суждено расставаться со всеми, кроме, быть может, одного. Главное - она есть сама у себя. Она не ищет одноразовых любовных приключений, а к чему-то более серьёзному, как это обычно говорят, пока не готова. Она перемещается в пространстве белокаменной столицы, которая оглушает азиатской красотой, европейскими претензиями и количеством опустошенных лиц; живёт в квартире, которая ей не принадлежит; смотрит на чужие фотографии, касается вещей, которые служили другим людям... Впрочем, есть у неё и собственность: кот, умеющий сладко мурлыкать, и кактус, который тихонечко цветёт на подоконнике.