Марины не стало в середине сентября. Было воскресенье. Шел дождь. Она стояла на трамвайной остановке. Как это случилось - мы так никогда, наверное, и не узнаем. Сутки она была в коме, но шансов, наверное, уже не было никаких. От врачей трудно было добиться чего-либо вразумительного. Может, хорошо усвоили науку деонтологию.
В понедельник в шесть часов вечера позвонила теща из больницы и сказала, что Марины больше нет. Мы с Ильей в это время делали уроки. Перед глазами у меня все поплыло. Ребенку я ничего не сказал. Язык не поворачивался. Пусть для него его мама еще хоть чуть-чуть будет жива, решил я. Позвонили родственники Марины из Быковни и попросили, чтобы мы с Ильей ехали к ним. Мы взяли клетку с попугаем и отнесли ее к соседке - когда мы вернемся в эту квартиру я не знал, потому что похороны должны были быть в Быковне. Илья взял с собой цветные карандаши, весь вечер рисовал и весело о чем -то щебетал.
Только на следующий день во вторник в обед теща сказала ему правду. Он рыдал долго и безутешно. Потом успокоился. Потом мы гуляли в лесу с его крестным. Шел дождь. Мы били ногами по стволам сосен и с деревьев обрушивался град капелек. Илья хохотал.
В среду утром мы проснулись и я сказал ему:
-Малыш, сегодня у нас с тобой будет трудный день.
-Почему? Мы будем хоронить маму? - спросил он.
-Да - ответил я.
Во время похорон мы не плакали - ни он, ни я.
На следующий день у него разболелся зубик и мы пошли в поликлинику. Врачи сказали, что его пора вырвать. На выходе из поликлиники Илья спросил: "Как ты думаешь, мама бы гордилась мной, что я так смело вырвал зубик?". "Конечно, малыш", -ответил я.
До конца недели он в школу не ходил. В воскресенье вечером мы вернулись в квартиру. На следующий день ему в школу. Сперва все было нормально, а потом он зашел в свою комнату, сел на свою кроватку, посмотрел на свою этажерку с игрушками и заплакал.
Ему трудно было привыкнуть к тому, что мамы нет. Как-то вечером мы возвращались из Быковни и когда подошли к дому, он посмотрел на наш балкон и спросил: "Как ты думаешь, мама дома?" Секунду помолчал и добавил: "Ой, забыл." А однажды что-то ему надо было и он спросил: "Купите мне?" Потом поправился: "Купишь мне?"
Однажды он спросил меня:
-Папа, ты бы мог жениться еще раз?
-Зачем? Ты бы хотел, чтобы о тебе кто-то заботился?
-Нет. Я бы хотел, чтобы у меня был кто-то родной как мама.
Год был очень тяжелый. Жена влюбилась в молодого человека и собиралась замуж. Когда все это началось, Илья почувствовал, наверное. Когда я утром уходил из дому и когда возвращался вечером, он начал меня обнимать и целовать, чего раньше не было. Возможно он, добрая душа, меня жалел. Как-то сказал:"Папа, не волнуйся, когда ты будешь уходить, я уйду вместе с тобой." Весной был в санатории в Ворзеле. Там их водили к какому-то дереву, возле которого можно загадывать желания. По-секрету он мне признался, что загадал, чтобы мы были вместе. А однажды вечером в конце лета мы увидели с ним падающую звезду и он опять загадал это же.
Несколько раз в его присутствии я не выдерживал и начинал плакать. Илья смотрел на меня с сочуствием и наверное не вполне понимал, что это со мной. В душе пустота, боль и отчаяние. Когда Илья рядом - немного легче. Расслабиться не могу ни на минуту. Ведь у него кроме меня и нет почти никого. А я не смогу заменить ему маму.
В квартире в нескольких углах надорваны обои - мама была с ним строга и ему в детстве частенько приходилось стоять в углу. Чтоб не скучать - он занимался вредительством - обдирал обои и ковырял стену. А в ванной возле умывальника до сих пор в стаканчике зубная щетка его мамы. А в виртуалном мире наши фотографии...
© Александр Бабич
декабрь 2000 - январь2001,Киев
