Катилась первая сентябрьская неделя - тёплая, томная, по-настоящему бархатная. Ещё не полетели паутинки, но воздух стал острее и чище, а значит, лето перешло в разряд "бабьего". Душка легла животом на широкое каменное ограждение крыши, положив под грудь твёрдые кулачки. Она щурилась, стараясь урезать панораму так, чтобы колонны многоэтажек и копошащийся внизу люд не попадали в поле её зрения. В узкую щёлку глаза помещалось только бирюзовое море, обрамлённое сверху спокойной небесной голубизной, а снизу - зеленовато-ржавой пеной прибрежных посадок.
Свежий порыв ветра поставил дыбом её короткие волосы, и Душка стала похожа на мечтательного ежа. "Благоуханно",- невпопад подумала она, не связывая это вычурное слово ни с прозаическими запахами крыши, ни с удивительным морским ароматом... Выстроив свой пейзаж, она, удовлетворённая, обернулась. С подветренной стороны лифтовой шахты милый Стас завершал собственное произведение: на широком кремовом платке - сиреневая виноградная кисть и алый глянец мясистого болгарского перца, золотистые груши и нежная щёчка позднего, истекающего соком персика, младенческого цвета ветчина и прозрачный балык. И лаваш, и орехи, и салфетки... Именно салфетки её доконали: Душка почувствовала, как накатывается волна идиотского умиления - салфетки! Не забыл! Обязан был забыть - ведь мужчина - и не забыл!.. Благоуханно!.. Она опустилась на край платка, вытянув одну загорелую ногу и согнув в колене другую так, что её и без того короткая юбка съехала к самым чреслам.
-Дразнишь?- Стас осторожно открутил тонкую проволочку на бутылке шампанского и, несколько раз сильно взболтнув содержимое, грозно нацелился горлышком прямо в Дашино декольте. Разбуженное вино запузырилось, пробка ожила и медленно поползла вверх.
-Ты что?!- всполошилась Душка.- Обалдел?!
-Пугаю,- засмеялся он, ловко перехватывая готовый к выстрелу снаряд. Бешеная влага взметнулась в тонкостенных стаканах и стьала медленно оседать.
Глаза Стаса теплились нескрываемой нежностью: Даша нравилась ему безусловно - от кончиков по-детски коротко стриженных ногтей до лёгкого крапа веснушек на носу. Что-то выделяло её из долгой шеренги молодых обольстительниц, сложивших пантеон его плотских воспоминаний. Кошачья независимость? Острый не по годам язычок? Или пренебрежение к столь модной ныне технике секса, обращающей каждую новую женщину в подобие предыдущей? Он не доискивался ответа. Но, как бы то ни было, эта девочка, чужая благополучная жена - иногда циничная, иногда наивная до бесстыдства и храбрая беспечностью блаженного или ребёнка - доводила солидного джентельмена до белого каления. До рыка, до всхлипа, до судорог...
-Можно отхлебнуть, дяденька? Или ждать команды?- Душка немного злилась. Как легко, оказывается, вспугнуть её, разрушить живописное очарование позы.
-Даша!- Стас смотрел торжественно, без улыбки.- Ровно год назад мы с тобой встретились. Это был самый счастливый день в моей жизни. Счастливее, чем рождение ребёнка, счастливее всех трудовых побед и будущих достижений. Потому что ты оказалась и ребёнком, и победой, и достижением, и чёрт-те чем...- он перевёл дыхание и закруглился:- Были бы здесь горы, я вытащил бы тебя на самую высокую. Но их нет - и мы вылезли на крышу. За это и выпьем!
Душка опустила глаза в стакан. Её сбили с толку. Наверное, так чувствует себя прыгун в высоту, когда разбегается на полтора метра, а перед носом оказывается планка в два двадцать.
Нельзя сказать, чтобы ей не льстило романтическое объяснение, но за год знакомства со Стасом она привыкла к мысли, что эту станцию они проехали без остановки.
Довольный произведённым впечатлением, он выдержал деликатную паузу: ущипнул виноградную гроздь, полюбовался горизонтом, лениво подошёл к краю крыши и свесился вниз...
Чёрт! Машину запарковал рискованно. Надо бы всё-таки на стоянку. А так - в тихом месте между домами - дразнит красавица местную шпану... Он со вздохом вернулся к скатерти-самобранке и опять наполнил стаканы.
-Дашенька,- попросил проникновенно,- не молчи!
-У нас гость,- Душка кивнула в сторону сухощавой кошки, которая подкралось неслышно, как и положено кошкам, и с независимым видом уселась рядом с ветчиной.
-Брысь, паршивая!- шикнул на неё Стас, но та и усом не повела.- На и катись!
Он швырнул кусок подальше, почти к огражению. Без собачьей суеты и заискиваний кошка двинулась в указанном направлении, обнюхала подачку и так же неторопливо вернулась на место. Очевидно, она считала, что на её территории пришелец обязан вести себя скромнее и вежливее. Безнадёжно "побрыськав", Стас махнул рукой.
-Тост!- Дашка на секунду задумалась, но тут же уголок её рта пополз вверх.- Ровно год назад мы с тобой встретились. И это был не самый скучный год в моей жизни,- она заметила, как вытянулось у него лицо, и заторопилась:- Как называется твой одеколон? "Единственный мужчина", да?.. Так вот, мне - нравится! Я уже год принюхиваюсь к миру и, когда нахожу этот запах, радуюсь. В трамвае, на улице - всё равно... Кажется, ты рядом. За это и выпьем!
Стас опустил глаза. Морщинка между бровями разгладилась, и губы удовлетворённо дрогнули... Даша и правда не скучала. Совсем. С того самого сентябрьского денька, когда симпатичный дядя распахнул перед ней дверцу просторного авто цвета металлик. Как Буратино, у которого оказались наконец под руками и золотой ключик, и замочная скважина, она не раздумывая отперла таинственную дверь и без оглядки понеслась по ступенькам. Вверх? Вниз? Какая, к дьяволу, разница? Главное, ступеньки уводили её от благополучной семейной тоски, от "полной чаши", от макияжа "для себя" и поддержания формы для всего неконкретного человечества.
-Счастливая!- завистливо вздыхала одна подруга.
-Неблагодарная,- уточняла другая.- Тебя бы на трудовую вахту с восьми до семнадцати, а остаток дня к плите вместо тренажеров и ухажеров! Тогда бы оценила!
-Муж шикарный! Дом шикарный! Чего тебе ещё, идиотка?!- злобствовала третья и последняя.
...А чего ей, в самом деле, ещё? Шикарный муж, в обиходе - Му, не мелочился. "Жен, как ружьё, надо своевременно смазывать,- шутил он, неюрежно вышвыривая купюры на туалетный столик,- пользуйся, пока ты со мной". "А потом?"- любопытствовала Душка. "Верну в первобытное состояние",- в голосе пропадали игривые нотки, и потому обещание звучало оскорбительно, но честно. Быстро освоившись с изобилием, Душка загоревала. Му было некогда. Он без устали закладывал фундамент личного благосостояния и редко бывал дома. Подруги, обзавидовавшись, всё реже забегали на огонёк, а сама она не навязывалась. Иногда её становилось до всхлипа жаль себя - заброшенную, одиноко мокнущую на переферии светского и семейного водоворота. Но здравый смысл невлюблённой женщины подсказывал: захоти Му иметь её, Душку, при себе неотлучно - и каюк! Тогда жизнь по-настоящему состроит ей козью морду. Подвижная и любопытная, она не желала быть тенью и не годилась для долгой печали...
Супружеский долг ("нужду" - острила она) Му исполнял, не отлынивая и не фантазируя, по графику - в день приезда из командировки. "Территорию метит", - юная жена внимательно разглядывала чужого сопящего мужика...
Когда Душку осенило, что недостаёт ей именно осмысленной трудовой деятельности с восьми до семнадцати, появился Стас, и колеблющийся мир стал отчётливо интересен. И пусть виделись они раз в неделю, а то и реже, зато стало ясно, зачем трудятся массажистки, маникюрши и модельеры - не абстрактно, а применительно к собственной персоне. И не только по ночным кабакам провёл её Стас (чего она там не видела?), но и по ночному пляжу со светящейся линией прибоя. Он подарил её Суздаль и бухту Ласпи, научил отыскивать на небе Кассиопею, нырять с аквалангом, ходить в консерваторию и читать журналы без картинок. Фантазия его была щедра и неистощима. Он не сорил деньгами, но тратил себя, а это безотказное средство...
Стас чуть заметно нервничал: всё чаще отходил к краю крыши, исподтишка приглядывая за автомобилем. Надо бы отогнать на стоянку, не дразнить гусей, но... Жаль было нарушать продуманную до мелочей беззаботную атмосферу пикника, не хотелось выглядеть озабоченным и суетливым папашей. Он старательно гнал от себя назойливые образы взломщиков-угонщиков, которые, конечно же, не посмеют средь бела дня покуситься не его достояние.
-Сволочи!
-Ты чего?- Душка не уловила связи.
-Так,- криво усмехнулся,- мысли вслух. Век кончается. Лопаются все гнойники и фурункулы,- он раздавил персик, и за обшлаг рукава потёк липкий, душистый сок.- Рушится мир! А им кажется, что Америка ещё не открыта!
-Кому?- она недоумённо хлопала ресницами.
-Молодым! Деловым, сопливым! Недоучкам с мордами орангутангов!
-А возраст при чём?
-А при том, дорогая,- загорячился Стас,- что люди, не читавшие Толстого, не омытые музыкой Грига, способны на любую гнусность! Они могут ударить женщину, ограбить нищего и толкнуть под колёса ребёнка!
Душка не возразила, но ей стало неловко, как становилось всегда, если очевидные вещи излагались "высоким штилем". "Понесло",- огорчилась она. Но Стас подарил ей Суздаль и научил отыскивать Кассиопею. И ей не было скучно. Новое замечательное чувство необходимости (а Стас нуждался в ней - это ясно и без гадалки!) в сочетании со щекотливой игрой и настоящей или мнимой опасностью разоблачения будоражило, не давало расслабиться. И сейчас, глядя на роскошь осеннего натюрморта (салфетки! салфетки!), она легко отмахнулась от мгновенной досады. Душка расправлялась с едой азартно, без всякого жеманства. Гармония её облика была так очевидна, что её не мог разрушить ни набитый рот, ни быстрое движение руки, которым она вытирала шмыгающий от удовольствия нос. Стас залюбовался. В "его девочке" не было статики. Зато были непосредственность и движение, задор, импульс, молодая любопытная кровь...
-Ещё выпьешь?
-Угу,- Даша энергично кивнула, подставляя пустой стакан. Стас плеснул небрежно, щедрая пена потекла по её пальцам, облила колени. Он нагнулся и стал собирать губами сладкие мускатные капли. Гладкая тёплая кожа под его прикосновениями затвердела, пошла ознобными пупырышками, но он, отметив про себя такую готовность, решил не торопиться. Он умел контролировать своё тело и знал: если двинуться вверх, взбесившаяся плоть уже не позволит остановиться - потому, соскользнув губами к лодыжке, выпрямился. Пусть девочка прожуёт...
-...И подписала брачный контракт,- Душка горделиво вздёрнула подбородок.
-Какой-какой?
-Ну что "обязуюсь - не претендую"
-Спятила!- Стас нахмурился.- Это же приговор!
-Угу,- она беспечно тряхнула головой.- Отречение. У Му - все гарантии, а у меня - никаких обязательств и пожизненная рента!.. Могу теперь хоть год на крыше просидеть! Хоть два!
-Погоди с крышей,- он помрачнел.- Ты понимаешь, что ты наделала? Он же турнёт тебя в любой момент!
-Я понимаю,- она коротко усмехнулась.- Но сделка есть сделка...
Красивая Лера - дочка Му и ровестница Душки - изредка зазывала "мачеху" в дискотечный гам, поражая широтой взглядов и дружелюбием, граничащим с презрением.
-Сейчас все богатенькие-пузатенькие женятся на соплюшках. Для престижу. Так у них к полтиннику крышенька едет.
-Что-что?
-А то. "Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша", поняла?
-Завидуешь?
-Или!- хохотала Лера.- Что сама такого не зацепила!.. А ты не будь дурой, пользуйся, пока не выперли. Я своего папульку знаю: потом из него соковыжималкой ничего не выдоишь, тот ещё фрукт! Потроши сразу... Сделка есть сделка.
-Знаешь, за что я тебя уважаю?- разомлев на солнышке, Даша слегка "поплыла".- На жену не жалуешься. А то обычно заведут нудёж: "стерва... не понимает... разные взгля-я-яды..." Будто у нас с тобой одинаковые...
-Кто это "заводит"?
-Ну, эти... претенденты...
Стас обнял её за шею, отобрал стакан и, тронув языком мочку уха, медленно повёл свою мелодию: от виска - к уголку рта - по подбородку - шее - к горячей ямке ключиц - и дальше, дальше... Пришло время утверждаться - ставить флаг на Крыше Мира. Стас поцеловал её в ложбинку на шее - туда, где начинают расти тонкие, как детский пух, волосы, и отстранился.
-Стоит родная,- он перегнулся через ограждение.
-Кто?- она медленно возвращалась из блаженного оцепенения.
-Лошадка,- засмеялся Стас,- верный конь влюблённого джигита!
-Не мог позже на свой металлолом посмотреть? Застегнул бы штаны и любовался.
-Что-о?!- он шутливо потянул её за ухо.- Бунт?
Душка сердито вывернулась из его рук и надулась. Она больше не щурилась, её взгляд охватывал всю панораму городской суеты... Люди сновали деловито и не очень, но даже те, что не очень, брели, не поднимая глаз к дотлевающему небу. Вряд ли кому-то из них пришла бы в голову мысль просидеть до сумерек на обычной городской крыше. А Стасу пришла. Один - ноль. Но если уж вылез - не тормози! Один - один. То есть по нулям. Да минус собственная откровенность: впервые за год она позволила себе приоткрыться- "Ах, не скучала!", "Ах, единственный мужчина!"- и вот результат. Вместо горячей благодарности небрежно мазнул губами по затылку и бросился к любимому кабриолету.
-Зря,- Стас говорил примирительно.- В конце концов, ты не разыгрываешь бешенную страсть, я же терплю.
-Я не разыгрывала?
-А, значит разыгрывала?
-Не лови за язык!
-А ты не накаляйся. Раньше надо было эмоции изображать, пошептала бы чего-нибудь, поохала, а то... будто спала...
Душка растерялась. Она и не подозревала, что Стас - это с его-то чуткостью - не оценил нежную благодарную податливость её тела.
-Я же во время любви не спрашивала тебя о погоде,- не сдавалась она.
-А ты вообще ни о чём не спрашиваешь,- Стас заметил, как дрогнул её подбородок. Он отвернулся и достал из сумки плоскую коньячную бутылку.
-Плесни,- похоже она справилась со слезами, голос звучал ровно, чуть насмешливо.
-Ты ведь не пила коньяк,- его рука зависла над стаканом.
-Да?- Даша неискренне удивилась.- Цену себе набивала.
-Тебя развезёт.
-Обязательно,- пообещала она,- но ты не переживай! Я не стану мочить слезами твою грудь.
Стас настрожился. "Его девочка" лихо махнула сто пятьдесят без закуски и теперь сосредоточенно вышагивала взад-вперёд. Ни дать ни взять - стратег перед генеральным сражением.
-Отдохни,- он протянул ей грушу, но она нетерпеливо отвела руку, присела на корточки и выдохнула прямо в лицо.
-Знаешь, почему люди лысеют? Потому что одни волосы выпадают, а другие не растут.
-Даша!..
-Ты же хотел вопросов... Где? С кем? Как часто? Платишь налоги или утаиваешь?
-Я...
-Ты пока в зрительном зале,- Душка с размаху плюхнулась против него.- О чём бы спросить?.. Жена твоя меня не занимает - я знакома с бывшей спутницей Му...
-Моя жена не намного старше тебя, моя прелесть,- язвительно перебил Стас.- И прежде чем стать моей женой, кое в чём преуспела.
-Ну-ну, поделись!- Душка прищурилась.
-Не ну-ну, а "Мисс города",- вголосе его прозвучала невольная гордость. Так говорят о своих питомцах хозяева суперэлитных собак.
-Ты был её спонсором?
-Конечно.
-Теперь ясно!- издевательски протянула она.- Спонсор! Гранильщик алмазов! Вот и сиди рядом со своей драгоценностью, стереги!
-Моя "драгоценность", как ты выражаешься, получила всё, к чему стремилась. У неё, к сожалению, фантазия потребителя.
-А тебе что, генератор нужен?- Душка хихикнула.- Для гальванизации, так сказать, умирающих чувств?
-Ну знаешь!..- Стас начал выходить из себя.
-Знаю!- голос её скис.- "Потом оплачу,- передразнила она Му,- а пока ты моя собственность!" Закидал барахлом, спонсор, и забыл!
-Скажите, какая феминистка! Да моя леди счастлива, как пупок! Шмотки, сауна, круиз - предел её мечтаний! И больше - ни Боже мой! Только напиться раз в неделю.
-А вот это уже симп-то-ма-тич-но!- Душка с трудом выговорила длинное слово.- С кем? Где?
-С подругами. В кабаке. Есть ещё вопросы?- он вдруг успокоился.
-А как же,- зашептала Душка в самое ухо.- Насчет подруг она сама тебе наплела?
Стас невольно отодвинулся. Откровенно говоря, ему не приходило в голову спрашивать.
-Я уверен.
-А я уверена, что девушка твоя где-то рядом,- она простодушно подняла брови.- Может, на соседней крыше? Давай покричим? Эй! Подруга!
-Не вопи, не в лесу,- крепкие пальцы вдавились в её запястье.
-На Крыше Мира,- съехидничала Даша.- Выше всех! Слаще, чем "Баунти"! До неба доплюнуть можно, а внизу людишки копошатся... Плебс,- и трезво добавила: -Корм домой тянут, в ящик таращатся, колёса скручивают у чужих тачек...
-У каких... тачек?!- Стас выронил её руку.
-Понятия не имею!
Он кинулся к барьеру, но, сколько ни вглядывался, ничего толком не рассмотрел: его лошадка цвета металлик то ли слилась с синевой сумерек, то ли полностью растворилась в ней. Стас рысью добрался до лестницы и обомлел: толстая решётка, так легко открывшаяся пару часов назад, не поддавалась. Более того, с внутренней стороны её украсил неведомо откуда взявшийся увесистый замок на могучей дужке... Та-а-ак... Заперли... Кто?.. Местная шелупонь?.. Подонки с гаденькими ухмылочками?.. Скрутили колёса или выломали замки и катят сейчас в неизвестном направлении, да ещё и ржут над старым остолопом, распустившем нюни с девчонкой...
Стас рванулся к Даше, схватил её за плечи и изо всех сил тряхнул:
-Ты видела?
-Что?
-Колёса?!
-Не вопи, не в лесу,- в её глазах мелькнула зелёненькая искорка.
-Отвечай, или я за себя не отвечаю!
-"Отвечаю - не отвечаю"! Тоска,- Душка скривилась. - Ты же спонсор! У тебя этих колёс, как грязи!
-Значит, видела?!
-Допустим.
-Сука!- Стас резко толкнул её в грудь, и Душка отлетела, сметая по пути остатки юбилейного пиршества. Она не удивилась и не испугалась. Её захлестнула ядовитая горечь разочарования, мгновенная ненависть. Пружинисто вскочив на ноги, зашипев, как ошпаренная кошка, она кинулась вперёд, но Стас выставил твёрдую, как камень, руку. И Даша опять отлетела.
-Ну вот и омылись музыкой Грига,- с трудом выдавила она иронию,- очистились...
-Увянь!- он стоял, широко расставив ноги, огромный, злой, но абсолютно беспомощный, как скалолаз, выперший на вершину и там растерявший всё своё снаряжение. "Спокойно",- подумал он, но вопреки собственной установке дёрнул решётку раз, другой и, чувствуя равнодушную неподатливость железа, затряс прутья со всё возрастающей яростью пленённого павиана.
-Попробуй перекусить,- Душка с интересом наблюдала.
-Что?!
-Зубами, говорю, попробуй,- в голосе её прозвучала такая забота, что Стас окончательно взбеленился.
-Ты!- он двинулся к ней угрожающе.- Дура убогая! Над кем издеваешься?!
-Какое счастье провести ночь с любимым,- Душка не двинулась с места,- на Крыше Мира, под яркими звёздами...
-Тупая стерва! Ты хоть понимаешь, что произошло?
-А любимый мой смел и беспечен... Мой любимый отважней орла,- она говорила нараспев, будто молилась, не забывая оценивать разделяющее их расстояние. И решив, что оно стало критическим, безо всякой певучести брякнула:- Только летать не умеет!
В глазах Стаса заплясало такое бешенство, что Душка не стала мешкать: одним махом добралась до края крыши и взлетела на ограждение.
-Спокойно,- предупредила,- я боюсь высоты. И не хочу падать.
Она видела, как замер Стас, и осторожно глянула в тёмную пропасть под ногами. Сердце её покатилось в пятки, а желудок судорожно съёжился.
-Все люди боятся высоты. Это нормально,- она с трудом заставила себя повернуться спиной к провалу.- Огонь можно потушить, в воде побарахтаться и выплыть, а воздух человека не держит... Слишком тонкая материя...
Она с удовольствием отметила, что Стас с выпученными глазами и отвисшей челюстью выглядит полным идиотом.
-Люди тяжелые... В них так много дерьма. Но все лезут и лезут вверх... А главное - не вылезти, а удержаться.
Стас похолодел. Он представил себе Дашу, размазанную по асфальту, как масло по бутерброду, вой милицейских машин, толпу зевак, решётку, конц - крах - ужас - полёт в никуда...
-Удержаться так трудно!- Душка мстительно оскалилась.- Одни безумно боятся, но стоят, а другие боятся до безумия и летят кувырком... И вся разница.
Она осторожно сползла вниз, перевела дыхание и, не давая опомниться, потащила Стаса за собой. Он не сопротивлялся, двигаясь расслаблено и тупо, как дефективное дитя за поводырём.
-В этом доме два подъезда и два выхода на крышу. Ты просто ошибся,- она выпустила его руку и слегка подтолкнула к свободному от замка проёму.- Беги, а то и правда что-нибудь потеряешь.
Он ощупал ногой ступеньку, но не двинулся с места.
-Даша,- голос прозвучал глухо.
-Не смей,- быстро перебила Душка,- не говори ничего, а то я заору.
Стас молча уставился на неё, будто впервые увидел. Девочку била дрожь, она сдерживалась из последних сил.
-Ты перепутал,- без выражения повторила она.- Всегда есть два выхода. Даже если идти по прямой. Вверх - вниз... Вперёд - назад...
Милый Стас качнулся, зацепив плечом косяк, и не оборачиваясь, пошёл вниз по лестнице на медленных, нетвёрдых ещё ногах. Он двигался настороженно, как такси в ожидании пассажира, надеясь, что весь этот бред развеется и Даша нагонит его в темноте, привычно проденет ладошку под локоть и потащит к лифту. А там, на площадке, подмигнёт, воровато озираясь: вот, мол, какие мы конспираторы-затейники!.. Но Даша вопреки законам жанра не полетела птицей и не заскакала зайчиком. Она даже не разревелась, хотя они просились - злые слёзы унижения и страха, включившегося, как позднее зажигание, и слизнувшего остатки куража. Она нашарила коньячную бутылку, отхлебнула и, привалившись спиной к барьеру, крепко зажмурилась.
К ночи натянуло облака, сквозь холодное голубое марево не проглядывались звёзды, но ей и не нужна была эта чёртова Кассиопея, пусть другие дуры ищут! Только одно желание было сейчас у неё - ясное и невыполнимое: Душка хотела, чтобы одеколон с наглым названием "Единственный мужчина" навсегда пропал из продажи...
На главную